Х. С. Томпсон,
«Ангелы ада» — цитаты из книги
Ангелы не могут ясно и доходчиво излагать свои мысли по поводу многих вещей в этой жизни, но в тему мотоциклов они привносят поистине поэтическое вдохновение, душевный подъем влюбленных. Сонни Баргер, человек, никогда не опускавшийся до сентиментальной расхлябанности, однажды определил слово «любовь» как «чувство, которое охватывает тебя, когда что-то нравится тебе так же сильно, как твой мотоцикл. Думаю, что такое чувство действительно можно назвать любовью».
Этот инцидент был результатом выдумки журналиста, сделавшего монтаж. А изготовил его журналист в результате тщательного изучения доклада, просеивание его сквозь мелкое сито. Впрочем, материалы Times никогда не писались и не редактировались идиотами, и каждый, кто проработал в газете больше двух месяцев, знает, какие профессионально-технические приемы могут быть применены даже при создании самой дикой истории, без боязни потерять влияние на читательскую аудиторию. В основном то, чем они занимаются, можно считать настоящим искусством — искусством публикации какой-либо истории без возложения на себя какой бы то ни было юридической ответственности. Слово «предположительно» является ключевым для этого вида искусства. Другие слова-ключики: «такой-то сякой-то сказал» (или «заявил»), «сообщают», «согласно тому-то» и «в соответствии с».
Всё, что нужно — сохранять спокойствие в присутствии копов. Каждый раз, когда бы у нас ни случались напряги с законом, я просто отходил в сторону и держал язык за зубами. Если легавый когда-либо задавал мне вопрос, я вежливо ему отвечал и обязательно добавлял «сэр». В таких ситуациях, старик, легавому нравится, когда кто-то называет его «сэр». Это классный приёмчик, не более того. И к тому же это гораздо дешевле, чем сидеть в тюрьме.
Мотоцикл, несомненно, является сексуальным символом. Он представляет собой именно то, что называется «фаллическим локомоторным символом». Он — продолжение человеческого тела, сила, спрятанная между ног.
Ну, нам не нужно ничего, кроме правды. Я уже раньше говорил, что о нас много хорошего не напишешь, но я не врубаюсь, что именно дает людям право просто стряпать о нас всякую брехню... все это, блять, говно... да неужели правда для них так уж плоха?
Я только что приехал в Нью Йорк с заначкой в тысячу баксов, и одним погожим октябрьским днём вышел со станции подземки на Таймс-Сквер... Я увернулся от нескольких попрошаек, стайки джанки, двух трансвеститов и одного свидетеля Иеговы, вещавшего как Элмер Фадд.
Удостоверение прессы — отличная штука, и его просто необходимо иметь при себе, но, когда начинаются беспорядки, пистолет — лучший пропуск, обеспечивающий тебе безопасный проход куда угодно.
Я припоминаю одну вечеринку, на которой мне не давали прохода молодые мамочки и их чада, только потому, что обещанные на десерт Ангелы Ада там не появились. Большинство из гостей были респектабельными интеллектуалами из Беркли, чье представление об «отверженных» мотоциклистах не имело ничего общего с реальностью. Я рассказал Ангелам о вечеринке и дал им адрес — спокойная улица в жилом квартале Ист Бэй, — но сам в душе искренне надеялся, что они не придут. Атмосфера, царившая там, словно магнитом притягивала беду: нагромождение бочонков с пивом, дикая музыка и несколько десятков молодых девушек, жаждавших развлечений, пока их мужья и их пестрая свита стремилась всласть наговориться об «умопомешательстве» и «поколении бунта». Всего лишь дюжина Ангелов могла бы свести ситуацию к несносному общему знаменателю: «Кого бы выебать?»
Любого адвоката, который скажет, что такой вещи, как изнасилование, не существует, следует вытащить в людное место, где найдётся трое амбалов-извращенцев, чтобы те отодрали его в жопу в самый жаркий полдень, на глазах у всех его клиентов.
Большинство репортёров допускают, что цифры дежурного по отделению точны, так как он именно тот человек, который оформляет приводы и записывает их в большой гроссбух. А получилось так, что в восьми статьях, посвященных событиям в Лаконии и опубликованных в разных изданиях, представлено семь различных вариаций на тему общего числа арестов. Вот список, который я составил через неделю после беспорядков:
New York Times... «около 50»
Associated Press... «по крайней мере 75»
San Francisco Examiner... «по крайней мере 100, включая пятерых Ангелов Ада»
New York Herald Tribune... 29
Life... 34
National Observer... 34
New York Daily News... «более 100»
New York Post... «по крайней мере 40».
Два дня и две ночи продолжалась эта вечеринка, но единственный за все время кризис наступил, когда всемирно известный прототип* нескольких современных романов бесновался голый на частной стороне ручья и изрыгал долгие, брутальные обличительные речи в адрес копов, стоявших от него всего лишь в двадцати ярдах. Он качался из стороны в сторону и вопил в ярких, ослепительных вспышках света с крыльца, держа бутылку пива в одной руке и потрясая кулаком в сторону столь презираемых объектов: «Эй вы, подлые, трусливые мудаки! Какого хуя вам тут надо? Ну давайте, лезьте сюда, и увидите, что получите... да будут прокляты на хуй ваши говенные души!» Затем он засмеялся и замахал своим пивом: «И, блядь, не подъебывайте ко мне, вы, дети говноедов. Идите сюда. Вы, блядь, получите здесь всю хуйню, которую заслужили».
Студенты, которых едва хватало, чтобы подписать петицию или обокрасть какого-нибудь барыгу, были очарованы рассказами об Ангелах Ада, грабящих города и говорящих всё, что им только взбредет в голову. Но важнее всего была репутация Ангелов как людей, презирающих полицию и успешно издевающихся над законом. Для удрученного своей несостоятельностью студента-радикала такой образ был, разумеется, мощным и притягательным. Ангелы не дрочили, они насиловали. Они не погрязли в теориях, песнях и цитатах, а шумно являли себя миру, поигрывая мускулами и гордясь настоящими яйцами.
Предел... Нет достойного способа объяснить, что Это такое, потому что единственные люди, которые по-настоящему понимают, в чем Он заключается, где Он лежит, — уже сгинули. Их нет.
