Г. Д. Робертс,
«Шантарам» — цитаты из книги
Каждый город на земле хранит в сердце память о деревне. Не поняв, чем живет деревня, ты не поймешь и города.
Можно заставить человека не поступать плохо, но нельзя заставить его поступать хорошо.
Одна из причин, почему мы так жаждем любви и так отчаянно ищем ее, заключается в том, что любовь — единственное лекарство от одиночества, от чувства стыда и печали.
Бедность и гордость неразлучно сопровождают друг друга, пока одна из них не убьет другую.
Политик — это тот, кто обещает построить мост там, где нет никакой реки.
Вряд ли найдется человек, для которого любовь — одно лишь безоблачное счастье.
Я был тогда еще молод и не понимал, что умершие любовники как раз и являются самыми опасными соперниками.
Некоторые женщины плачут легко, их слёзы напоминают капли благоуханного дождя, случившегося в солнечную погоду, а лицо после этого выглядит чисто вымытым, ясным и чуть ли не сияющим. Другие же плачут трудно и мучительно, теряя при этом всю свою красоту.
Мы помогали друг другу, не ожидая, когда об этом попросят, как будто были членами одного племени или большой семьи, живущей во дворце из нескольких тысяч комнат-лачуг.
Нет ничего мягче и приятнее на ощупь, чем кожа на женских бёдрах. Никакой цветок, никакие перья и никакая ткань не сравнится с этим бархатным шепотом женской плоти.
Миром управляют миллион злодеев, десять миллионов тупиц и сто миллионов трусов.
Я сообщу тебе все последние новости и изложу все сплетни. Ты ведь знаешь разницу между новостью и сплетней? Новость сообщает тебе о том, что люди делали. А сплетня говорит, какое удовольствие они при этом получили.
Я на собственной шкуре познал ту истину, что надо молчать, когда тюремщики злоупотребляют властью: что бы ты ни сказал, это лишь ухудшит твое положение. Чего деспотизм поистине не переносит, так это стремления своих жертв добиться справедливости.
Жалость — разновидность любви, которая ничего не требует взамен и потому является своего рода молитвой.
Два самых верных способа выработать у себя здоровое отвращение к людям и неверие в их светлое будущее — подавать им еду и убирать после них, причем за ничтожные деньги.
Маленький человек тот, кто ненавидит других, а большой — тот, кто любит.
Если мы не гордимся тем, как добываем деньги, они не имеют для нас ценности. Если мы не можем с их помощью улучшить жизнь наших близких, заработок теряет для нас смысл.
Красавцы порождают в некрасивых мужчинах недоброе чувство — это не ненависть, но нечто большее, чем просто неприязнь.
Иногда, пытаясь из лучших побуждений исправить что-либо, мы своими действиями лишь усугубляем зло.
Всякий здравомыслящий человек рано или поздно понимает, что деньги в нашем мире — практически всё. Добродетель и возвышенные идеалы, конечно, имеют свою ценность в исторической перспективе, но в повседневной жизни именно деньги позволяют нам перебиваться со дня на день, а их недостаток бросает нас под колеса той же истории.
Я чуть покраснел — не от смущения, а от стыда за то, что не решился первым сказать «ты мне нравишься», — простые слова, которые она произнесла с такой легкостью.
Прошлое отражается в нашем сознании сразу двумя зеркалами: одно яркое, в нём видно то, что мы когда-то сказали или сделали, другое темное, заполненное невысказанным и несделанным.
Когда ты спасаешься от преследования, каждый день для тебя — целая жизнь. Каждая минута свободы — это отдельная история со счастливым концом.
Отправляясь в это путешествие, я был вегетарианцем, хотя и не фанатичным, годами придерживался фруктово-овощной диеты, когда имел такую возможность. Через три недели похода, потаскав лошадей через горы и холодные как лед реки, весь трясясь от голода, я набросился на предложенное нам разбойниками полукопченое мясо ягнят и козлов, отдирая его зубами от костей.
Когда вы выберетесь из города, вы полюбите Индию. Это великая страна, но города все засраны, приходится признать.
Иногда приходится совершать дурные поступки ради высоких целей. Главное — быть уверенным, что наши цели правильные, а когда творим зло, признавать это честно, не лгать самим себе, не пытаться убедить себя в правильности своих действий.
— Друг мой, стоя можно есть — если обстоятельства вынуждают, или заниматься сексом, если умеешь, но пить виски стоя невозможно. Это варварство.
